- Все факты и документы семьи Боде образуют непротиворечивую систему, которая свидетельствует об А.А. Боде как об авторе текста и мелодии песни «Священная война».
- Косвенные исторические материалы разного рода — газетные объявления и воспоминания современников подтверждают сочинение песни «Священная война» весной 1916 года.
- Поэтический стиль В.И. Лебедева-Кумача разительно отличается от стилистики текста песни «Священная война».
- Ритмика, музыкальный размер и музыкальная форма песни «Священная война» делают исчезающе малой степень вероятности сочинения мелодии этой песни А.В. Александровым, хотя композитор мастерски усовершенствовал мелодию, а также высокопрофессионально гармонизовал и фактурно аранжировал её сопровождение.
- Неопровержимый и имеющий юридическую силу факт плагиата — литературного воровства — в песне «Москва майская» существенно усиливает весомость всех приведённых выше аргументов.
- Подпись Лебедева-Кумача под текстом песни «Священная война» не может считаться юридически бесспорным свидетельством его авторства, как по причине доказанной творческой нечистоплотности поэта, так и в силу полной социальной подчинённости советской прессы 1930-1940-х годов лицемерным и далеко не правдивым в своих высказываниях и поступках властям.
* * * * *
Представления о доказанной истине в исторической науке и в юриспруденции, по всей вероятности, принципиально различаются.
В истории доказательством может считаться и очень высокая степень вероятности. В юридическом деле доказательство — в идеале — должно бы базироваться на абсолютной проверенности и идеальной сцепленности всех без исключения звеньев юридического рассуждения.
И всё же, в проходящем ныне судебном процессе есть очень важные моменты, которые судьи не могут отвести как несущественные и к делу не относящиеся, поскольку настоящий суд и по сути своей, и по юридической формулировке иска есть прежде всего «суд чести».
Представим себе следующую юридическую ситуацию:
а) некую давно уже умершую личность публично назвали вором;
б) родственники умершего подали в суд иск о защите чести и достоинства этой личности, а также о выплате им крупной денежной компенсации за причинённый моральный ущерб;
в) в ходе судебного процесса выяснилось, что у ответчиков прямых доказательств названного воровства в юридическом понимании недостаточно, однако одновременно вскрылись факты другого неопровержимого воровства, которое даже с юридической точки зрения никак не может быть оценено иначе, как злонамеренное присвоение чужой собственности;
г) обнаружилось также, что вор даже не заботился о сокрытии своего преступления, поскольку был убеждён в покровительстве со стороны самых могущественных людей государства;
д) после раскрытия кражи он действительно нашёл защиту у беспринципной, лицемерной и тиранической тогда государственной власти;
е) никаких извинений за кражу вор никому не принёс и раскаяния не выказал.
Стало быть — вор остается вором.
Суд бессилен против этой характеристики. Он может взять на себя функции жандарма, дабы попытаться запугать тех, кто развенчивает коммунистические мифы. Он в состоянии попробовать подтвердить, что, как и прежде — в 1930-е годы, — «игра ведётся в одни ворота»: наследники Лебедева-Кумача обратились в судебные инстанции и были там приняты с их обвинением в адрес журналистов-историков и с требованием о крупной денежной выплате, а вдова беззастенчиво обкраденного поэта Палея даже в принципе не могла тогда, как не может и сейчас подать иск на доказанное воровство давно уже умершего Лебедева-Кумача, ведь требовать для неё денег в качестве компенсации за несомненный факт кражи и за все вынесенные унижения теперь вроде бы уже не с кого. Однако в истории России поэт Лебедев-Кумач отныне в любом случае всегда будет поминаем не только как автор текста песни «Широка страна моя», но и как беспринципный прислужник тиранической власти, и как человек нравственно нечистоплотный, более того — просто вор.
Такую характеристику он вынес себе сам своими публикациями — «что написано пером, того не вырубишь топором».
С учётом всего вышеизложенного мне представляется правомерным сделать в своём экспертном заключении следующий центральный вывод: хотя в убедительной гипотезе об авторстве Л.А. Боде атрибуция песни «Священная война» опирается на непротиворечивую совокупность косвенных, а не прямых доказательств, и хотя юридически этот вопрос остается спорным, но — принимая во внимание все дополнительно выявленные обстоятельства о литературном воровстве — по сути характеристика В.И. Лебедева- Кумача как плагиатора справедлива.
Доктор искусствоведения, член-корреспондент Международной Академии Творчества, профессор истории русской музыки Московской Государственной консерватории Е.М. Левашев